Станиславский

Константин Сергеевич Станиславский

настоящая фамилия Алексеев

родился 17 января 1863

Шаги гулко отдаются в пустом зале театрального флигеля. Зрители давно разошлись, но от пола и стен всё ещё исходит слабое эхо суетливого гула. Костя обводит зал угрюмым взглядом: ещё утром ему казалось, что тут, на этой сцене, его ждет головокружительное счастье. У зрителей — слёзы восторга, смех, сбивчивые восторженные рукопожатия, поцелуи в щеку и похлопывания по плечу, овации! Теперь, когда ничего этого не случилось, зал кажется зловещей, ухмыляющейся пастью огромного зверя. На сцене внутри у Кости всё перемешалось: слова летели как пули, дыхание рвалось, сердце заходилось. И взгляды, которыми его небрежно одарила смущенная публика после спектакля, больно полоснули по нескладному Подколесину из «Женитьбы». Не хочется и вспоминать.

Как это возможно, думал Костя, глядя на опущенный занавес, неужели я на самом деле не актёр? Неужели вкрадчивого голоса и широких жестов недостаточно, чтобы зритель поверил? Хотя я и сам себе не поверил! И почему режиссер сказал, что «лучше» стало, когда я растерял всю свою уверенность? Когда и не хотелось мне совсем выходить на эту сцену?

Костя садится на край сцены. Совершенно ясно — он не актёр. И какое-то чувство, вроде укола разочарования и вместе с тем вспышки упрямой уверенности, вдруг заставляет его произнести реплику Подколесина. Потом еще одну и еще одну. Он вскаивает, поднимается на сцену и начинает шагать из стороны в сторону, играя: для тишины и темноты, уставившихся на него из глубины зала. Голос то громче, то тише, жесты то шире, то уже, твердый шаг, неуверенный шаг…

Во всем этом должна быть какая-то система. Какой-то порядок, как мозаика. Раз — и будет образ… И мне поверят! — так думает Костя.

Прокравшись по онемевшему ночному дому к своей комнате, он открывает альбом и начинает писать. Он вернется к этой заметке спустя долгие сорок лет, находясь за океаном, далеко от Любимовки, но неизменно близко к молодому актеру Косте Алексееву, мечтающему научиться не просто играть, а жить на сцене.

БИОГРАФИЯ

Константин Сергеевич Алексеев (настоящая фамилия Алексеев) родился 17 января 1863 года в Москве в семье фабрикантов и промышленников. Они были в родстве с Саввой Мамонтовым и Михаилом Третьяковым – семья имела широкие творческие связи. С театром связующая нить была совсем тонкой – бабушка Кости Алексеева Мари Варлей была известной французской актрисой, но с внуком она никогда не общалась. В семье Алексеевых было 9 детей, и вся обстановка дома была очень подвижной, творческой. Там часто устраивали праздники, балы, а в домашнем театре в имении Любимовка Алексеевы ставили небольшие спектакли. Конечно, главным инициатором здесь выступал Костя Алексеев. Он ставил спектакли, приглашал на роли друзей и знакомых. Например, в “Гамлете” главную роль исполнял Александр Блок. В период домашнего Алексеевского кружка Константин закончил институт восточных языков (хотя учиться и точным, и гуманитарным наукам не любил и всю жизнь писал с ошибками) и начал заниматься семейным делом. Занимая должность директора фабрики отца, он вечером тайком от всех уходил играть в театр. И чтобы семья об этом не знала, Константин Сергеевич взял себе псевдоним по фамилии актера, сошедшего со сцены – Станиславский.

Четыре года спустя Станиславский с певцом и педагогом Федором Комиссаржевским и художником Федором Сологубом создал проект Московского общества искусства и литературы (МОИиЛ). Там они ставят первые спектакли. За десять лет работы Станиславский стал знаменитым, признанным актером. Станиславского даже сравнивали с актерами Императорского театра — чаще всего в его же пользу. Особо выделялись его роли Анания Яковлева в «Горькой судьбине» и Платона Имшина в «Самоуправцах» Алексея Писемского (1888, 1889), Паратова в «Бесприданнице» Александра Островского (1890).
Но Станиславскому было тесно в рамках старых театральных традиций. Он чувствовал, что в театр пришло время перемен. В этот момент он знакомится с преподавателем Музыкально-драматического училища Московского филармонического общества В. Н. Немировичем-Данченко.
Станиславский сохранил визитную карточку, на обороте которой карандашом написано: «Я буду в час в Славянском базаре — не увидимся ли?». На конверте он подписал: «Знаменитое первое свидание-сидение с Немировичем-Данченко. Первый момент основания театра».

В первую же встречу родилась программа реформы театра. «Основы будущего дела, вопросы чистого искусства, наши художественные идеалы, сценическую этику, технику, организационные планы, проекты будущего репертуара, наши взаимоотношения» обсуждались восемнадцать часов. Определили состав труппы и круг авторов (Ибсен, Гауптман, Чехов), оформление зала, разделили обязанности и составили лозунги, которые рассказали бы всей о Москве о сущности нового созданного театра. Позже вместе с Немировичем-Данченко Станиславский основал Московский художественный театр. Именно там родилось новое направление в сценическом искусстве, во время постановки “Чайки” Чехова в 1898 году. В срежиссированных спектаклях Константин Сергеевич утвердил принципы театра: единство замысла; целостность актерского партнерства; психологическую обусловленность мизансцен. Он умел создать поэтическую атмосферу, передать "настроения" эпизодов, стремился к жизненной реалистичности образов и подлинности актерского переживания. С 1900-х Станиславский стал работать над своей Системой, а после, вместе с Сулержицким открыл при МХТ Первую студию, где стал преподавать. К репетициям Станиславский относился по-творчески гибко. Иногда эпизод уже утверждали — а на следующей репетиции всё отменялось. Когда Немирович-Данченко поймал Станиславского на этом, тот воскликнул: «Мало ли какой чепухи я написал в своей мизансцене!»

СИСТЕМА

В чем же сущность и основная задача Системы — главного труда, по которому мировое искусство может оценить наследие Станиславского? Прежде всего, главная цель — достижение полной психологической достоверности в актерской игре. Система основывается на разделении актерской игры на три компонента: ремесло, представление и переживание.

Основой ремесла, согласно Станиславскому, является использование стандартных шаблонов, которые позволяют зрителю однозначно понять, какие эмоции хочет передать актер (классические герои-любовники, злодеи, резонеры).

Искусство представления заключается в том, что во время долгих репетиций актер переживает настоящие чувства, которые остаются в его памяти, но во время самого спектакля актер не ощущает этих эмоций, а только воспроизводит внешний облик роли.

Искусство переживания — актер во время игры испытывает настоящие эмоции, и это придает жизнь персонажу на сцене (самое сложное и энергоемкое искусство).

Успех и новизна Системы Станиславского заключается в том, что он сумел объединить устоявшиеся театральные традиции с современным материалом, тем самым добившись наибольшей психологической достоверности на сцене. Главным мерилом театрального искусства стала фраза «Не верю» — излюбленное выражение Станиславского. Константин Сергеевич убедил мир театра в том, что талант заключается в достоверности и подлинности.

Театр — обоюдоострый меч: одной стороной он борется во имя света, другой — во имя тьмы. С той же силой воздействия, с которой театр облагораживает зрителей, он может развращать их, принижать, портить вкусы, оскорблять чистоту, возбуждать страсти, служить пошлости и маленькой мещанской красивости.
Большинство людей вместо того, чтобы стремиться к добру, жаждет счастья, блеска и долговечности; они подобны тем глупым актёрам, которые желают всегда играть большие, блестящие и благородные роли, не понимая, что важно не то, что и сколько играть, а как играть."
Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.
Страдание — условие деятельности гения. Вы полагаете, что Шекспир и Гете творили бы или Платон философствовал бы, а Кант критиковал бы разум, если бы они нашли удовлетворение и довольство в окружавшем их действительном мире и если бы им было в нем хорошо, и их желания исполнялись? Только после того, как у нас возникает в известной мере разлад с действительным миром и недовольство им, мы обращаемся за удовлетворением к миру мысли.
Само искусство зарождается с того момента, как создается непрерывная, тянущаяся линия звука, голоса, рисунка, движения. Пока же существуют отдельные звуки, вскрики, нотки, возгласы вместо музыки, или отдельные черточки, точки вместо рисунка, или отдельные судорожные дергания вместо движения — не может быть речи ни о музыке, ни о пении, ни о рисовании и живописи, ни о танце, ни об архитектуре, ни о скульптуре, ни, наконец, о сценическом искусстве.
Когда ты будешь играть доброго, — ищи, где он злой, а в злом ищи, где он добрый.
Воля бессильна, пока она не вдохновится желанием.
Жить — это значит действовать.
Каждый день, в который вы не пополнили своего образования хотя бы маленьким, но новым для вас куском знания… считайте бесплодно и невозвратно для себя погибшим.
Любите искусство в себе, а не себя в искусстве.
Вдохновение является лишь по праздникам. Поэтому нужен какой-то более доступный, протоптанный путь, которым владел бы актёр, а не такой, который владел бы актёром, как это делает путь чувства. Таким путем, которым может легче всего овладеть актёр и который он может зафиксировать, является линия физических действий. Когда эти физические действия ясно определяются, актёру останется только физически выполнять их. (Заметьте, я говорю — физически выполнять, а не пережить, потому что при правильном физическом действии переживание родится само собой. Если же идти обратным путем и начать думать о чувстве и выжимать его из себя, то сейчас же случится вывих от насилия, переживание превратится в актёрское, а действие выродится в наигрыш).
Пока мы молоды, мы должны вооружиться зубной щеткой и отправиться туда, куда глаза глядят. Смеяться, совершать безумные поступки, рыдать, идти против системы, читать столько, сколько, кажется, не вместится в голову, любить, что есть сил, чувствовать. Просто жить.
Актер должен научиться трудное сделать привычным, привычное легким и легкое прекрасным.
Искусство — отражение и познание жизни; не зная жизни, творить нельзя.

УЧЕНИКИ